Келсон улыбнулся и сжал руку Моргана, радостно обняв его за плечи.
— Вот это я и хотел услышать. Яред, Дерри, Деверил, идите сюда, пожалуйста. Мы должны послать депеши Нигелю и епископам в течение часа. Морган, вы идете с нами?
— Сейчас, мой принц. Я хочу дождаться Дункана.
— Понимаю. Приходите, как только сможете.
Когда Келсон ушел, Морган, выйдя из склепа, отправился обратно в церковь Святого Тейло. Несколько слуг в траурной одежде еще молились в боковых нефах, когда он подошел к западной часовне, где должен был находиться Дункан Поколебавшись, он открыл дверь.
Дункан был один. Сняв облачение священника, он надел кожаный камзол со шнуровкой спереди. Затем он достал свой меч и положил его на стол перед собой. От его резкого движения качнулась вешалка, на которой висели ризы, и с нее упал подрясник. Дункан замер, потом подошел, осторожно поднял подрясник, неподвижно постоял несколько секунд и, прикоснувшись к нему губами, повесил на место. Свет, лившийся в высокое окно, отражался в серебряной утвари. В это мгновение на пороге появился Морган.
— Это было больнее, чем ты думал, да? — тихо спросил он.
Дункан выпрямился от неожиданного вопроса и чуть заметно кивнул.
— Не знаю, на что я рассчитывал, Аларик. Может быть, надеялся, что это облегчит расставание. Не облегчило.
— Ну, я и не думал, что облегчит.
Дункан, вздохнув, взял меч и прицепил его на перевязь.
— А теперь что? — спросил он. — Что делать, если ты — Дерини, отлученный от церкви и изгнанный королем?
— Почему изгнанный?
Дункан взял плащ и накинул его на плечи.
— Разве непонятно? — спросил он, опуская глаза. — Давай смотреть на вещи трезво. Он не решится сам сказать нам это, так? Но мы-то с тобой знаем, что он не может позволить нам здесь оставаться. Если об этом проведают архиепископы, они отлучат и его. — Он защелкнул пряжку перевязи. Морган улыбнулся.
— Они могут сделать это в любом случае. Однако король не придает этому большого значения.
— Не придает большого… — Дункан взглянул на него с удивлением и понял, что Морган имеет в виду — Он решил пойти на риск? — спросил Дункан, с сомнением глядя на кузена. Морган кивнул.
— И он не боится? — Дункан, казалось, не верит своим ушам.
Морган улыбнулся:
— Боится. Но он понимает, что важнее, Дункан. Он хочет рискнуть. Он хочет, чтобы мы остались.
Дункан посмотрел на кузена долгим взглядом, потом кивнул.
— Мы вне закона — Келсон знает это, — тихо сказал он.
— Мы — Дерини, такова уж наша участь.
Дункан последний раз окинул взглядом часовню, посмотрел на алтарь, на шелковые ризы, висящие на своем месте, и медленно направился к двери, где стоял Морган.
— Я готов, — сказал он, не оглядываясь.
— Тогда идем к Келсону, — с улыбкой сказал Морган. — Наш король Дерини ждет нас.
Книга III Властитель Дерини
Глава I
«Отвне обесчадил меня меч, а дома — как смерть»[21]
Мальчика звали Ройстон — Ройстон Ричардсон, в честь отца; а кинжал, который он так испуганно сжимал в руках, принадлежал не ему. Сгущались сумерки. Повсюду вокруг него лежали трупы, коченеющие среди поднимающихся хлебов Дженнанской долины. В мертвой тишине изредка ухала ночная птица, да севернее, в горах, выли волки. Далеко, за полем, на улицах городка горели факелы, маня к себе уцелевших в битве людей. Немало воинов навсегда осталось нынче вечером в полях Дженнанской долины. Жестокой и кровавой была битва, даже для привычных ко всему здешних крестьян.
Всадники Нигеля Халдейна, приходящегося дядюшкой молодому королю Келсону, появились близ городка сразу после полудня. Золотые королевские львы красовались на их малиновых знаменах, шкуры лошадей блестели от пота — день был знойный. По словам принца, это был только передовой отряд из тридцати человек, посланный разведать дорогу в Корот, куда направлялись королевские войска.
Корот, столица восставшего Корвинского герцогства, был захвачен мятежными архиепископами, Лорисом и Карриганом. Эти последние, при поддержке и содействии Варина, фанатичного главаря мятежников, положили начало новой волне гонений на Дерини — род чародеев, что когда-то правили в одиннадцати королевствах. Этих издавна гонимых и издавна внушавших страх колдунов теперь олицетворял в глазах народа один Дерини-полукровка, герцог Корвинский, Аларик Морган, за свою ересь отлученный от церкви три месяца назад.
Принц Нигель пытался успокоить жителей Дженнанской долины. Он напомнил им, что королевские солдаты не собираются грабить и разорять их земли, что юный Келсон запретил это, поступая так же, как некогда поступал король Брион — его отец. И еще принц говорил, что не из-за герцога Аларика нависла теперь угроза над одиннадцатью королевствами, хотя сами архиепископы утверждают обратное, и что их уверения, будто все зло исходит лишь от Дерини, — вообще несусветная чушь. Сам Брион, вовсе не будучи Дерини, всю жизнь доверял Моргану, а нынешний король так высоко оценил его заслуги, что провозгласил его своим Поборником, несмотря на возражения королевского Совета. Вдобавок нет ни малейших доказательств предательства Моргана, нет и не было.
Но люди долины не слушали Нигеля.
То, что во время коронации Келсона прошлой осенью вдруг обнаружилось, пусть неожиданно для него самого, что он — наполовину Дерини, вызвало волну недоверия ко всей династии Халдейнов. И покровительство, которое юный король упорно оказывал еретику герцогу Аларику и его преподобному кузену, тоже Дерини, — Дункану Мак-Лайну, вовсе не способствовало ослаблению этого недоверия. Поползли слухи, что и самого короля, защищающего герцога Аларика и Мак-Лайна, скоро отлучат от церкви. Поговаривали, что король вместе с ненавистным герцогом собирается возглавить целую толпу воинов Дерини, вторгнуться в Корот и задушить направленное против них народное движение, уничтожив Лориса, Карригана и обожаемого Варина. Да вот и Варин, кстати, это предсказывал!
В общем, местные повстанцы долго водили отряд Нигеля вокруг Дженнанской долины, пообещав ему показать удобный путь, где королевская армия не будет знать недостатка в воде и корме для коней. В полях, зеленеющих всходами овса и пшеницы, мятежники напали на отряд из засады, сея смерть и панику в рядах ошеломленных королевских воинов. К тому времени, когда они опомнились и сумели отступить, унося раненых, более двух десятков рыцарей, мятежников и боевых коней лежало мертвыми или умирающими среди несозревших хлебов; здесь же остались знамена со львами, обагренные кровью, втоптанные в землю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
